МОТОГОНКИ.РУ, 1 октября 2007 - «А пустыня, я вам скажу великая: в целый год, говорят не пройти ее вдоль. Всюду горы, пески да долины; и нигде никакой еды. Ни птиц, ни зверей тут нет, потому что нечего им там есть. Но есть там вот какое чудо: едешь по пустыне ночью, и случится кому отстать из товарищей, как станет тот человек нагонять своих, заслышит он говор духов, и почудится ему, что товарищи зовут его по имени, и зачастую духи заводят его туда, откуда ему не выбраться, так он там и погибает…» Марко Поло
Гоби.
Наступила ночь. Я стоял на оборвавшемся полотне асфальта границы закончившейся цивилизации и философски вглядывался в открывшийся мне мир дикой пустыни, вид которой в лунном свете вызывал душевный трепет. В эту ночь пути назад не было. Ближайшим населенным пунктом, в котором можно было остановится на ночлег, была только зараженная чумой деревня, остановкой в которой я обрек бы себя на заточение в карантине на неопределенное время. Ночь была недружелюбно ветреной и холодной и о том что бы ставить палатку я думал в самую последнюю очередь. За обдумыванием плана действий меня застал подъехавший со стороны пустыни из клубов пыли старый джип с шарпеевидным монголом водителем. Вопросительные жесты и гримасу водителя я транслетировал как «В чем проблема чувак?», ответив ему тем же способом, я получил многозначительный знак, который монголы видимо переняли у Моисея, мах руки в пустыню указывающий мне дорогу в отель обетованный. Указанный путь вселил в меня сомнительную, но единственную надежду, и я отправился в путь. При съезде с асфальта я испытывал точно такое же чувство какое испытываешь перед заходом в морскую воду ночью.
Спотыкаясь о камни и падая, я все дальше и дальше пробирался во владения Гоби, уплывая по волнам песка и камней в неизвестность. Исчезнувшие огоньки электричества отправной точки послужили мне сигналом к мобилизации всех чувств организма направленных на борьбу за выживание. Моим седьмым чувством был GPS навигатор, который вселял уверенность хотя бы в то, что я смогу вернуться обратно по протянутой, как нить Ариадны, траектории. Следы от прошедших когда-то машин делились в геометрической прогрессии, заводя меня то в тупик, то уводя далеко в сторону от основного курса, который я отслеживал по компасу. То и дело я попадал в песчаные «лужи», в которых неизменно падал, придавливая себе ноги кофрами. Большое спасибо Соколу Александру и Воронцову Олегу (компания Автодом) за предоставленные мотоботы серии эндуро, спасших мои ноги от переломов. Причиной падений служила дорожная резина, которую я не смог заменить на внедорожную в последней деревне болеющей чумой. В отчаянных падениях я находил и радость. Например, я мог лишний раз полюбоваться сверхзвездным небом, какое бывает только в пустыне, или, что бывало реже, с интересом смотреть, как вдалеке фары машин словно лазером разрезают ночную материю, пропитанную пылью, или просто поговорить с собой в тишине… Скитаясь по пустыне, я выехал на возвышенность, откуда увидел несколько светящихся в лунном свете юрт, вот бы устроить им здесь open air party и, повеселев от этой мысли, отправился вниз на знакомство. Жителями этих юрт оказались добытчиками чего-то мне непонятного, что добывают из камня. Светились ли их юрты от этого я не знаю, но, не желая стать фигурой нового политического скандала из-за какого-нибудь изотопа, я засобирался в путь, но добытчики всем своим видом показывали неодобрение моего пренебрежения к гостеприимству пролетариев.
Начитавшись сводов правил Чингисхана, которые до сих пор чтут монголы про то: как и куда входить, на что наступать и где сидеть, я все напрочь перепутал, как только я подошел к двери юрты. Для примера приведу одно из них: нельзя входить в гости к хозяевам юрты с засученными рукавами, с лопатой или другими землеройными орудиями. По обычаю, монголы засучивают рукава при похоронах, а землеройные орудия, вносимые в юрту считаются дурной приметой. Вообщем, забив на все это дело, я зашел в юрту до ветра, наступил на порог и сам сел на почетное место в северной части юрты. Полусырое мясо какого то неизвестного животного с репчатым луком в прикуску, чай с молоком и мукой, курдючным салом и мозгом барана, заваренный в пластиковой банке из под майонеза, было самое безобидное из угощений. За мое взаимное угощение сигаретами dunhill мне разом простили все прегрешения и отпустили с богом после окончания трапезы.
Через несколько километров я выехал к железной дороге и там напросился на ночлег в дом горных инженеров. Засыпая, я поймал себя на чувстве стыда на тот случай, если я умру в доме этих гостеприимных хозяев от корма съеденного накануне неподалеку, и еще долго рассматривал себя на предмет свечения в темноте. Утром я здоровый и полный сил поднялся раньше всех и поблагодарив хозяев за гостеприимство продолжил свой путь. В оказавшейся рядом деревушке поменял резину на внедорожную, и, умножив свою скорость, через день добрался до границы с Китаем.
2.82 МЛН
612520
50554