34803
МОТОГОНКИ.РУ, 3 января 2020 - Стефану 47 лет, но если бы не малярия, он бы продолжал гонять на байке и воспитывать молодое поколение бельгийских гонщиков в статусе менеджера команды. Однако, роковой укус комара привел его почти в инвалидное кресло. Не в правилах у Эвертсов поддаваться унынию! Борьба за жизнь была выиграна. Теперь Стефан также ожесточенно сражается за свое здоровье и будущее. Он потерял восемь пальцев на ногах, врачам пришлось их отнять из-за сильнейшей интоксикации организма. Но боли еще сильны, и они возвращаются каждый день - схватка не закончена. И все же, несмотря на это, он продолжает готовить своего сына, Лиама к Большим Призам.
Журналист Яна Антониссен из бельгийского De Morgen побывала в гостях у Стефана перед самым Новым годом в Люммене.
Дом Эвертсов превращен в своеобразный музей трофеев. Стефан с 90-х собирает двигатели мотоциклов, на которых выигрывал титулы. Подземный гараж дома, сделанного в стиле американского ранчо, представляет из себя коллекцию мотоциклов. Правда, из двух десятков кроссовых байков сейчас осталось только семь, два из которых использовались до последнего времени.
Вторая коллекция - это джин. В ней несколько сотен видов этого напитка, включая его собственный бренд S72 Gin by Stefan Everts. Стефан пьет?!
«Не могу сказать, что бухаю. Вернее... мне нравится джин, другие напитки меня мало интересуют. К тому же, я уже год на антибиотиках, и алкоголь исключен, конечно же. Но обычно, если простудился или что-то в этом роде, для меня лучше джина лекарства нет. Поэтому я и занялся выведением лучшего сорта... знаете, как говорят - как для себя. Так оно на деле и было, и получился очень хороший бизнес, что немаловажно» - улыбается 10-кратный чемпион мира, завершивший профессиональную карьеру мотогонщика в конце 2006 года.
Боли в конечностях, которые испытывает Стефан каждый день, любого могут привести к бутылке. Но он держится. И все же, боли отнимают много сил.
Две недели в конце 2018 года Эвертс провел в состоянии искусственной комы, балансируя на грани жизни и смерти.
«Я помню это время, потому что это был такой длинный-длинный сон, но он все время сопровождался сновидениями, правда, большинство из них были неприятными или полным бредом. И я бы не хотел вдаваться в подробности. Но факт, что я помню их: это состояние я бы определил, как балансирование на грани сна и реальности, когда мозг активно работает, а тело спит. День, когда я окончательно очнулся, был таким же - на грани, ибо очнувшись, я перепутал сына Лиама и медсестру. Помню, я что-то сказал, обращаясь к Лиаму, и только через несколько секунд понял, что у него длинные волосы и серьги в ушах. Это было пробуждение, возвращение. Но я не могу сказать, что все это время вел какую-то борьбу за жизнь. Звучит пафосно, я этого не чувствовал. Для меня это был просто долгий сон. Возможно, я никогда не задумывался о смерти, не воспринимал ее всерьез, поэтому и в этот раз воспринял ситуацию иначе. Неосознанно».
«Еще две недели после пробуждения я находился в странном состоянии, прежде, чем смог нормально, логично мыслить и, наконец, отделить реальность от сна. Думаю, это было следствие тех литров лекарств, которыми меня накачивали все это время. Помню, что [жена] Келли в один момент уже была готова забрать меня домой, но у нас состоялся разговор, после которого она убедилась, что я еще не совсем хорошо соображаю - и оставила меня под присмотром врачей еще на несколько дней».
Стефан Эвертс в своем чемпионском гараже
Врачи опасались, что малярия вызвала осложнения, и в итоге был поврежден головной мозг. Во время комы врачи были вынуждены установить Стефану катетер для снижения давления в черепной коробке - теперь голову Стефана "украшает" большой шрам, подобный тому, каким "пометил" капитана Черную Бороду главный герой сериала «Череп и кости».
В какой момент вы осознали, что... чудом выжили?
«Когда главврач посетил меня в палате и поздравил. Просто поздравил. А затем добавил, что они искали статистику, сколько людей на их практике были спасены после заражения малярией, и не нашли ни одного случая, и я оказался первым. Я поставил их в тупик. Они тоже не могли понять, как мне удалось выкарабкаться. И это заставило меня впервые задуматься. Я всегда вел активную жизнь, у меня не было времени, чтобы подумать об этом раньше. Но теперь я хочу жить. Я понимаю, зачем и как именно я хочу провести оставшееся в моем распоряжении время!»
Как ваши дети пережили этот тяжелый период?
«Для Лиама это был психологический удар. Келли рассказала, что, посетив меня в больнице, он заявил, что не хочет видеть меня в таком состоянии больше. Но они все общались с психологом. Он оказался профессионалом высокого класса: доктор дал понять Лиаму, что ему нужно быть рядом со мной, и хотя я не могу видеть и слышать его, мой мозг жив и воспринимает всю нужную информацию. И Лиам действительно изменил свое мнение, стал регулярно приходить в больницу и разговаривать со мной... ну, то есть, он рассказывал мне обо всем, что с ним происходило, как если бы это был обычный день. [Дочери] Майли было всего восемь лет, поэтому она восприняла ситуацию легче, менее осознанно. Но когда в теленовостях сказали, что я заражен малярией, она спросила, могу ли я умереть».
А как все это изменило вас?
«Я успокоился. Когда вернулся домой после госпитализации, почувствовал, будто разом постарел лет на 10, особенно, в физическом смысле. Теперь я не мчу по жизни, как прежде. Поначалу, ставил было перед собой цели: ОК, через месяц начну ходить. Через две недели боль пройдет, что осенью я вернусь к нормальной, активной жизни... и так далее, но каждый раз понимал, что это все является чем-то, над чем у меня нет контроля. Осознал, что реабилитация может занять месяцы или даже годы. Я адаптировался. Но это не значит, что я потерял веру в то, что однажды мне удастся встать на ноги - и не почувствовать острую боль. Также, я верю, что однажды смогу вернуться в седло своего Suzuki и газнуть на трассе».
«Еще я заметил, что стал гораздо лучше чувствовать чужую боль. Недавно мне рассказали, что в результате ДТП погиб паренек из Лилля Ян Гоорсман - его сбил пьяный водитель. Я не знал его лично. В прошлом, такие новости не слишком тронули бы меня. Но в этот раз я написал письмо его родителям со словами поддержки. Это произошло так естественно и легко, я был абсолютно искренним в тот момент - я переживал ситуацию, будто это произошло со мной».
«Понятия о прекрасном тоже изменились. Пару месяцев назад я посетил гала-концерт, которые организовала спортивная школа, где Майли занимается художественной гимнастикой. Она тоже участвовала в показательных выступлениях. Выступление молодых спортсменов тронуло меня до глубины души, ведь они старались изо всех сил».
Стефан Эвертс: однажды я вернусь за руль, я уверен
Лиам продолжает заниматься мотокроссом и готовится к вступлению во взрослую карьеру. А нет желания показать Майли путь в мотокросс?
«Нет. Я против. С самого рождения Майли я говорил: мотокросс не для девочек. Но если бы она действительно захотела стать мотогонщицей, мы бы собрали все это вместе. Я стараюсь не делать громких заявлений на эту тему. Отношусь и высказываюсь очень осторожно, потому что очень уважаю женщин-мотогонщиц, особенно, в мотокроссе. Но я действительно не могу их понять. Это достаточно грубый спорт, в нем много грязи, пыли и пота; но разве эти девушки не предпочитают быть красавицами? Я также не совсем понимаю тех, которые выбирают автоспорт. По моему мнению моторный спорт требует определенного характера. У тебя должны быть яйца, чтобы этим заниматься».
Лиам хочет пойти по вашим стопам и стать чемпионом мира?
«Устремления Лиама мне очень дороги. Поскольку я больше не могу управлять мотоциклом самостоятельно - надеюсь, что все-таки временно. Я купил электрический байк, чтобы следовать за ним во время тренировки. Когда я не мог, за Лиамом на тренировках присматривал Гарри [отец Стефана]. Лиам очень целеустремлен. Хотя и у него не все гладко. Он ниже ростом большинства своих сверстников, многие из них на голову выше и, вероятно, физически сильнее. Но у него уже есть свой грамотный подход, стратегия: он старается не допускать ошибок, которые могли бы привести к травме. Еще год или два, и он дотянется до уровня Гран-При, я в этом уверен».
Подход к тренировкам сильно различается между тем, как Гарри тренировал вас, и как вы тренировали Лиама?
«Очень различается. Я бы сказал, что мой сегодняшний подход к тренировкам более технологичный и полезный для ученика, более эффективный. Отец гонял меня по треку для выработки многих навыков, но многое он не мог или не хотел объяснять, и я понимал это сам - позже. Сегодня юные спортсмены получают больше информации и знаний, у них появляется осознанный выбор - как действовать в той или иной ситуации. Они быстрее развиваются и растут в спортивном плане. Я тоже стараюсь дать Лиаму больше, чем Гарри давал мне в свое время, потому что чувствую, какие нюансы могли бы ускорить мое обучение. Иногда Гарри встает между нами, говоря что-то, что ему кажется, мы делаем не так. Мы не спорим, а анализируем. Иногда выходит, что он прав. Лиам подходит к этому аналитически: ему мало того, что просто сказано - ему нужно доказательство верности сказанного. Ему только 15 лет, он готовится к экзаменам в школе сам, без нашей помощи. Очень высокая внутренняя дисциплина, и это, вероятно, причина того, что у него не так много друзей в школе. Мало кто может разделить его страсть к мотокроссу и тягу к знаниям - одновременно».
Фото: Teirlinck
1219810
145562
23197
